Под знаменем пророчества - Страница 57

– Госпожа, откройте, госпожа!

На секунду замолчав и хищно улыбнувшись, Настя добавила:

– К вам срочное послание от Его Величества!

Изнутри тут же донеслось приглушенное восклицание, непонятный стук, топот босых ног и вот уже с грохотом отодвинулась задвижка, дверь распахнулась.

– Что за сообще… – молодая, почти юная девица, однажды удачно выскочившая замуж за барона Керана – мир его праху, – увидела, кто именно стоит у порога ее комнаты, ойкнула и попыталась вновь закрыть створку.

– Куда?! – взвизгнула Лакриста и ворвалась в комнату, захлопнув за собой дверь. Баронесса Мальган осталась снаружи.

– Что вам надо, лин Регнар? – голосом выделив слово «лин», потребовала ответа вдова барона, справившаяся с секундным потрясением.

Насте от мужа достались лишь фамилия и дворянство, но никак не титул, а ее нынешний любовник совсем не спешил одаривать фаворитку землей, дарующей вожделенную приставку «грасс».

– Поговорить… – прошипела Лакриста и, посмотрев на прическу молодой баронессы, с издевкой спросила: – Что, красивой решила стать, сучка?!

Дожидаться реакции грасс Кенар Настя не стала и, одним прыжком оказавшись около соперницы, залепила той звонкую пощечину. От неожиданности молодая женщина сделала шаг назад, споткнулась и повалилась на кровать. Словно ожидая именно этого момента, Лакриста набросилась на баронессу и оседлала ее верхом. Поверженная вдова пыталась бороться, но лин Регнар подавила сопротивление несколькими ударами.

Намотав на руку волосы плачущей баронессы, Настя вытряхнула из принесенного слугой свертка портняжные ножницы. Разглядевшая страшные приготовления грасс Кенар забилась в истерике, но вновь не смогла стряхнуть фаворитку короля.

– Думаю, тебе пора сменить прическу, милая! – прошептала Лакриста, наклонившись к самому уху жертвы, после чего защелкала ножницами…

Когда лин Регнар наконец вышла из комнаты баронессы Кенар, Мальган спросила, испуганно косясь на закрытую дверь, из-за которой доносились громкие рыдания:

– Ну и что ты с ней сделала, дорогая? Она хотя бы цела?

– Да что с этой шлюхой случится?! – зло бросила Лакриста. – Я ей всего лишь прическу немного подровняла, самую чуть. И пусть теперь новую моду при дворе устанавливает – ощипанной курицы!

В ответ грасс Мальган лишь покачала головой с непонятным выражением лица, но ничего не сказала. Похоже, поведение подруги ее по-настоящему удивило, и баронесса нарушила молчание, лишь когда дамы вышли в дворцовый парк, где их уже ждали кареты.

– Прости, милая, но, боюсь, Его Величество будет недоволен твоей сегодняшней выходкой. Ты ведь знаешь, как суров король в гневе! – уже собираясь сесть в экипаж, вдруг сказала грасс Мальган. – Хотя я с удовольствием посмотрела бы сейчас на эту стервочку. Вот уж кто тебя теперь действительно ненавидит!

Грустно улыбнувшись и помахав рукой на прощание, Лакриста уселась в собственный экипаж.

– Вези домой, – приказала она кучеру и тяжело откинулась на спинку кресла.

О, боги! За что ей все это?! Везде, сплошь и рядом одни неприятности, а в трудную минуту не на кого даже опереться! И эта Мальган еще умничает… Королю может не понравиться! Ну, надо же, а то сама Лакриста не знает, что Гелид просто взбесится. Да и про герцога Лукарта Аларийского забывать не стоит: что еще он скажет о поступке слишком много о себе возомнившей фаворитки. Эх, ну почему она не сдержалась!

– Дура! Даже на Земле такое не стерпели бы, а уж здесь и подавно, – чуть не плача шептала лин Регнар.

В смятении женщина принялась теребить висящий на запястье кошель, но тут же вспомнила о спрятанном там свитке. Удивительно, что она все-таки сохранила подарок юного поэта: то ли из извечного женского любопытства, то ли, просто забывшись, бездумно затолкала послание в здешний аналог дамских сумочек. Решив отвлечься от тяжелых мыслей, Лакриста развернула листок и вчиталась в прыгающие строчки.

Является мне в мыслях иногда,
Твой образ. Или беглый,
Он предо мной сверкает в месте людном,
В чужом лице; или в полях пустынных
Днем ясным, а порой в безмолвье звездном
От сладостной гармонии родившись,
В моей душе, еще к смятенью близкой…

Настя оторвалась от поэмы и надолго уставилась в окно. Ей еще никогда не посвящали стихов, и пусть они казались излишне вычурными, где-то даже тяжеловесными, но это все было о ней!

…Не знаешь
Безмерности любви, ужасных мук,
Порывов несказанных, тщетных грез,
Тобой во мне зажженных…

За окном кареты замелькали знакомые фасады домов, а лошади замедлили ход. Приехали! Лакриста медленно свернула свиток и спрятала его за корсаж, в глазах у дамы блестела влага. Вся эта страсть неоперившегося юнца по-прежнему казалась откровенно смешной, но теперь лин Регнар жалела о своей резкости. Не стоило так жестоко одергивать поэта, способного выплескивать в словах столько боли и потаенных чувств.

– Тысяча демонов! – выругалась расстроенная женщина, на время забыв о приличиях. Нет ничего уродливей, чем грубая брань в устах дамы, но порой чувства перевешивают нормы морали и понятия красоты. – Какая же я жестокая, бессердечная идиотка!

Экипаж уже остановился, а потому не стоило давать волю чувствам. Осторожно промокнув глаза вышитым платком, Лакриста вышла из кареты, привычно не замечая приветствий от многочисленных слуг. Сначала она посмотрит, как там ее Селерей, а потом… потом – чем можно заняться. Но сначала – малыш!

В прихожей лин Регнар ждала раскрасневшаяся служанка Вирва.

– Госпожа, сегодня утром к вам прибыли гости! Мы… – легкомысленно улыбаясь, сообщила девушка.